Оптоволоконный кабель был заведен почему-то в кузницу, а не в дом. На стене в гнезде из проводов висел оптический роутер, к нему был подключен еще один роутер, IP-телефон и зачем-то здоровенный офисный свич на двадцать портов, из которого два сетевых кабеля уходили куда-то вдоль стены и еще с десяток болтались просто так. Вин нашёл дохлый порт, убрал лишние провода и пересоединил всё по-человечески. К тому моменту, как всё заработало и не ёкало, Стас выкинул кипу изрисованной бумаги в печь и отдал кузнецу тонкую стопочку рисунков. Теперь он ворошил груду железа в углу, откладывая какие-то тяжёлые штуки в сторону. Галина листала фотографии. Вин подглянул — фото кузницы, потом самой хозяйки, потом пошли всякие железные фиговины, некоторые прикольные. Даже самые простые почему-то хотелось долго рассматривать.

— Ого, — сказала кузнец. На фото валькирия с обжигающими ледяными глазами занесла молоток над рдеющей дугой на наковальне. Молот в полёте, искры, драконье дыхание горна. В жизни у неё была бледная кожа, немного усталые светлые глаза, жилистые руки. Вин смотрел то на неё, то на экран, и не мог отделаться от ощущения, что по-настоящему она такая, как на фото Синего.

— С лихвой окупится, — сказала кузнец Стасу, видимо, продолжая ранее начатый разговор. — Твои рисунки и его фото — меня всё устраивает. Берите, что хотите.

— Через три дня, — сказал Синий. — Вешать. Не раньше. 

Кузнец перевела взгляд на Стаса. В руках у него была кочерга.

— Не хотелось бы оставить вас в накладе, злоупотребив, — начал он учтиво, но кузнец резко качнула головой.

— Не оставите. Добры молодцы, — добавила она не без иронии в голосе. — Давайте, беритесь теперь за своё дело.

— Дело! — крикнул кто-то над головой, и чёрная тень опустилась из-под потолка на плечо женщины.

— Них-рена себе, — Вин уставился на чёрного ворона, как из кино. Ворон скосил голову набок.

— Ларри, — хрипло, но отчётливо представился он.

— Ларри, хороший мой, надо работать, — кузнец нежно погладила его по макушке одним пальцем.

— Хаха, — с непередаваемым сарказмом ответил Ларри. — Дай.

Кузнец сунула ему что-то в клюв. Он легонько тяпнул её за ухо и подлетел на печку.

— Нормально, — протянул Вин. Он не подозревал, что ворон может разговаривать, как в сказке, и к тому же словами без буквы р.

— Торр-мосс, — сказал ворон сверху. Стас рассмеялся. Ворон рассмеялся в ответ голосом Стаса.

Кузнец подбросила полешко в печь. Становилось невыносимо жарко.

— Сами выбирайте, — развела она руками.

— А что выбираем-то? — спросил Вин Стаса. Тот молча взвесил в ладони полутораметровую чёрную железяку из груды на столе. Вину показалось сначала, что это короткое копьё, но потом он понял, что это штуковина для ограды, просто в форме копья. С другой стороны, железная штука в форме копья, наверное, тоже копьё.

— А, — сказал Вин. Железо против нечисти, понятно.

— Выберите штук пять ещё, пожалуйста, если нетрудно, — вежливо попросил Стас Синего. Тот начал методично перебирать копья, сравнивая их друг с другом. Возможно, он чувствовал погрешность до пяти миллиметров, просто взяв их в руку. Ворон ехидно посвистел с печи.

— А мне что делать? — спросил Вин. 

— А ты вот этих, дюжины две-три, — Стас вопросительно посмотрел на кузнеца.

— Сколько нужно, столько и берите, — сказала кузнец без интереса, возвращаясь к его эскизам.

Вин закопался в груду железных колечек. Стас тем временем вытащил в середину кузницы несколько метров рыжеватой железной цепи. Вин набрал колец и стал слоняться по кузнице. В тёмном углу висели несколько грамот, всякие первые места и спецпризы, что-то по-английски и то ли по-польски, то ли по-чешски. Железо было повсюду: какие-то завиточки, листики (Стас набрал и их), какие-то штуки вроде плоских кинжалов, железные лопатки и кочерги — к груде на полу добавилась вторая каминная кочерга. Стас что-то тихо обсуждал с кузнецом.

Вин завис над полкой железных цветов. Знакомы ему были только тяжёлые кованые розы и тюльпаны. Как называются остальные, он не знал, но они были очень красивые. Флористу на месте Вина было бы не оторваться от нежных голубоватых фрезий, тончайших альстромерий и бесконечно изменчивых полевых букетов с острыми филигранными лепестками, обманчиво хрупких на вид.

Ларри слетел вниз и уселся неподалёку, изучая Вина. Вин немного напрягся — чёрный мощный клюв выглядел угрожающе. Но Ларри просто посмотрел на него, склонив голову, повернул так и этак, будто пытаясь найти ракурс, с которого Вин выглядит получше. Видимо, такого ракурса не нашлось, потому что ворон отскочил подальше, качнул головой и отчётливо выговорил:

— Лохххх.

— Ларри! Где ты только набрался?! Простите, это от помощника. Фу, Ларри, извинись!

Ларри подпрыгнул на месте.

— Ух! Ух! Ха-ха-ха-ха! Ларри! Ха-ха-ха-ха! — он перепорхнул на стеллаж и вернулся к Вину поближе, поглядывая на него лукаво.

— Ладно, ладно. Ха-ха. Много вас тут, юмористов, — пробурчал Вин. Но ворон, по крайней мере, не задавал дурацких вопросов и не кричал «Дина!» или «Шурин!» при каждом удобном случае. Он был весь гладкий и блестящий, но с прикольной пышной бородой под клювом. Пальцы ему совать Вин не стал, но наклонил голову и показал открытую ладонь, как незнакомому коту, мол, всё окей.

Ворон тоже пошуровал клювом в кованых цветах, выхватил отдельный бронзовый листик, немного им потюкал, потом поворошил розы и тихо сказал Вину: «Хэй!»

За розами лежал тонкий кованый ирис. Он выглядел очень хрупким, почти настоящим. Рифлёные бородки лепестков заворачивались вниз, кроме центральных, которые бережно прикрывали округлую трубочку в сердце цветка. Вин осторожно взял его в руку — тяжёлый, несгибаемый стебель и броня лепестков.

— Делала на пробу, но заказчику больше тюльпаны понравились. Шесть метров перил навила ему. — Кузнец подошла сзади, посмотрела на Вина внимательно, жёстко. — Тебе зачем?

— В подарок, — сказал Вин, пытаясь вспомнить, сколько у него денег с собой. Ему было ясно, что всё, что они тут делали, было каким-то бартером, почему-то, вместо оплаты (надо будет Стаса об этом спросить), но железный ирис был про другое.