— Синий вышел обратно, — Вин вылез из машины и потёр глаза, жмурясь, как кот, всем лицом. Небо светлело, хотя был ещё только час ночи.

Слова вылетали маленькими облачками, как пузыри с текстом в комиксе. Вин здоров замёрз, и всё тело затекло.

— Ты как, не задубел?

— I will do. Я хочу сказать, я в нормальном порядке. Ты?

— Я тоже … в нормальном порядке.

— Расскажи, что там было, — попросил Стас. Он не заглядывал в машину этот долгий срок, когда он мог лишь быть часовым на посту, а рисковал и трудился кто-то другой.

Вин рассказал, потягиваясь и потирая спину.

Синий вошёл через парадное, главный вход, только через окно. Там сигнализацию Вин отключил сам. Уже внутри, Синий ввёл код, который ему дал Вин, чтобы не сработали датчики движения. Потом, как и договаривались, подождал две минуты, прислушиваясь. В кино бы в этот момент мимо проехала машина, слегка затормаживая, и унеслась бы, обычная легковушка, чтобы показалось, что это полиция; но на улице было пусто. Потом Вин кивнул Синему камерой, два раза вниз, один раз вверх.

— Он скрыл лицо? — спросил Стас.

— Ага, ещё на улице. Он, ну помнишь, когда уходил, натянул капюшон, и так и шёл. А вверх он не смотрит, он же знает, что там камеры.

Синий ещё и развернул ворот свитера и натянул его до глаз. Вину, следившему за ним, подумалось, что ни с чем не спутаешь его походку, с абсолютно прямой спиной и резкими полу-оборотами всем телом — он даже фотографировал, как будто стрелял. Но видеозаписи этого визита не останется ни у кого, кроме самого Вина.

На камерах ничего особенного было не рассмотреть, музей как музей, шкафчики какие-то стеклянные, картины в рамах. Да и Вин больше смотрел за входами и залами, из которых Синий вышел или куда ещё не вошёл. Они договорились о простой системе: если подъедут или подойдут снаружи, с улицы, то Вин выключит освещение внутри на пять секунд и снова включит; если сзади, то мигнёт два раза с двухсекундным интервалом; если внутри, из оставленных залов не более чем за три комнаты —

— Избавь меня от твоей арифметики, если только она не пригодилась, умоляю!

Не пригодилась. Проблему представлял только последний зал: у Врат камер не было. Как только Синий туда завернёт, он временно станет невидим (Вин сознательно даже не думал слова «исчезнет», а тем более «пропадёт»).

Синего не было очень долго, минут восемь. Ногти у Вина были — кусать нечего, поэтому он искусал себе пальцы и разодрал шов кармана сиденья впереди, пока Синий, наконец, не появился. Он вышел оттуда медленно, и минуту просто стоял согнувшись, держась за стену. Потом медленно поднял голову к ближайшей камере, и поднял свой фотоаппарат, вверх-вниз. Вин мигнул светом, раз-два, и кивнул камерой, мол, всё в порядке, давай.

— Значит, мне не примерещилось, — сказал Стас, нахмурившись.

— Ты про Врата? Видимо, да. Синий дышал, как после марафона. Может, конечно, там кто-то поджидал, и ему реально подраться пришлось? Что-то я сразу не подумал.

— Было бы видно по смятой или рваной одежде, по походке. Фотоаппарат — это хрупкая вещь?

— Не знаю точно. Но да, он, видимо, — Вин попытался подобрать слово, — его там чем-то проняло. Интересно, что он там наснимал.

— Надеюсь, мы скоро узнаем.

— Ну да, обратно он пошёл быстро. — Вин поглядел на часы. — Я проследил за ним до выхода с территории, это было ровно в час ночи. Сейчас половина, так что он вот-вот должен появиться. Надеюсь, он свитер с физиономии стянул на улице, а то вид у него совершенно протокольный.

— А на улицах ты не мог его следить?

Вин покачал головой и поёжился.

— Не стал. Да и мы договорились, что он будет вебкамер избегать, по возможности. — Он не стал вдаваться в подробности. Естественно, общедоступных вебкамер в Новгороде тоже было пруд-пруди, но доступны они были правда каждому, а узнать Синего даже в потёмках было нетрудно. У Вина отчётливо заклацали зубы.

— Коньяка бы сейчас, — он попрыгал на одном месте, пытаясь согреться. 

— Так за чем же дело стало?

Вин с сожалением посмотрел на протянутую фляжку.

— Не, погоди пока. Дождёмся Синего, там видно будет. Ещё неизвестно, кому из нас за руль и куда поедем.

Кроме их машины, на набережной не оставалось ни одной. Понедельник, что ли, день тяжёлый… Вин открыл двери, проветрить.

— Неубрано, — сказал Стас неодобрительно. На полу валялись какие-то пакеты, обёртки, коврик в крошках. Стас хлопнул Вина по здоровому плечу.

— Уж довольно ты был в напряжении. Пробегись, согрейся, раз не можешь выпить. Я хоть приберу, всё не без пользы.

— Генеральная уборка — не генеральское дело, — сказал Вин, но всё-таки побежал, до дальнего фонаря и обратно, орудуя локтями.

Стас вытряхнул все коврики на траву и собирал мусор в пакет. Он сдвинул было водительское кресло вперёд, но взялся за рычаг, увидев, что Вин возвращается.

— Нигде ни души, — сказал Вин, поёживаясь. От реки поднимался сыроватый воздух, холодил кожу даже под ветровкой. — Оставь, я сам подвину, когда сяду. Надеюсь, Синий не зависнет, там, ночные фонари фотографировать, а то реально замёрзнуть можно.