— Ну, это ж Стасик, — сказала тётя Шура тоном, которым говорят, что у коровы рога, а у курицы нет. — Ты не торопись, с Колькой — дядей Колей — увидишься, он тебе расскажет. А я-то от него только слышала. Ты же дядю Колю не знаешь пока?

Вин покачал головой.

– Да нет, жену его только.

Дядя Коля, один из двух мужиков, которые его нашли, жил на другом конце деревни и часто бывал то на реке, то в лесу. В деревне слово «браконьер» хождения не имело, поскольку Коля был коренной, как и тётя Шура. Его жена, тётя Лена, за пару дней до того заходила к Стасу, занести заказанной копчёной рыбы (после этого Вин поклялся никогда больше не есть консервированной или вакуумной).

— Заходите к нам с Колькой послезавтра, окуньки будут. Если Тарас наш за ворота тебя пустит, — сказала тётя Лена ласково. Тараса Петровича в деревне уважали. Вин уже знал от тёти Шуры, что он видный врач из Москвы, что сейчас он в отпуске и пишет книгу, и что иногда к нему приезжают в гости друзья, а семья не приезжает.

Тётя Лена посмотрела на него снизу вверх и предсказуемо добавила:

— Кормить тебя надо, а то ты совсем плохой. В институте тебя так заморили, наверное. У тебя семья-то есть, Веня?

Вин покачал головой.

— Один, как перст, свободен, как ветер, — сказал он легко.

— Ну ничего, — сказала тётя Лена и перекрестилась. — Жизнь-то долгая.

_{* * *}

— Корова прикольная. Как у Цитрамона окрас, — сказал Вин. Тарас Петрович наконец дал добро на моцион в разумных пределах, и Вин помогал Стасу складывать только что привезённые дрова в поленницу. Цитрамон тоже помогал — спал на веранде, на кресле, куда ему строго воспрещалось забираться, и Стас грозился его оттуда навсегда выгнать каждый день. Трёхцветную корову как раз прогнали мимо калитки. Вин пока ещё не привык к тому, что голубей и крыс вокруг нет, кроме ручных, у соседей с четырьмя детьми; но есть коровы, козы и всякие птицы, в том числе довольно стрёмные гуси, иногда проходившие мимо со змеиным шипом, нехорошо кося на тех двуногих, у которых шея не вытягивалась в три раза длиннее.

Стас отбраковывал плохие поленья, непонятно как определяя. Он отсутствующе кивнул.

— Трёхшёрстная? Да, нашей молочницы.

Трёхшёрстная. Молочница. Филей.

С этого момента Вин стал по-настоящему замечать, вернее, отмечать, некоторые странности, которые выделялись из общего лунатического фона Стаса. Дискретно воспринимать, так сказать.

Стас не выходил на двор в сумерки, ни вечером, ни утром. Если приходилось, он сначала выпивал абсента. Просто так хлопал рюмочку — один глоток — и выходил. Больше он абсент никогда не пил. Вину он тоже сказал:

— Воздержитесь выходить на двор в сумерки, пожалуйста. — Подумал и добавил, —  Ночью можно.

На крыльце, у окон снаружи и на крыше всегда лежали пучки каких-то листьев. Пара кустов с такими же листьями росли тут и там, серо-серебристыми метёлками Вину по колено. Сначала Вин посличал картинки в интернете, но это лишь помогло ему отточить способность характеризовать ботаников и биологов ругательными словами; в итоге он просто спросил Стаса. Стас сказал, что это полынь. Понятнее не стало — в интернете писали, что полыни несколько видов, помогает от всего, от гастрита до глистов, но ничего этого не было ни у кого в доме, да и никто её не заваривал, просто лежит, и все. В карманах курток шуршала она же. Пахла она странно, но не противно, поэтому Вин не стал её доставать.

Сложив поленницу и перекусив (две тарелки борща, куриный шашлык, пирожки с клубникой, которые Вин ел, а Стас нет), Стас хмуро поглядел в окно, потом на стопку плотных шершавых карточек высотой с ладонь. Вокруг лежали такие же карточки, штук десять, с запутанным синим вензелем. Вензель влажно поблёскивал. Несколько точно таких же (на взгляд Вина) вензелей валялись скомканные в пустом камине.

— Надобно к Николаю Петровичу за рыбой, он обещал сегодняшнего копчения. — Стас отправил в камин ещё пару карточек. Вензеля его явно не устраивали, и он был не в духе.

— Давайте я схожу, — предложил Вин, и зачем-то прибавил, — Часа два до заката ещё, наверное.

— Ну что, сходите. Дорогу уже знаете? До самого конца нашей улицы, вниз, а у церкви поверните направо. У него коптильня на самом дворе.

— По запаху найду, — пообещал Вин.

— Деньги на полке, в стаканчике. — Стас уже отвернулся к своим вензелям.